Бюллетень городов России
№ 3 / 2017
Читай город,
или вовлекательная антропология

При выборе территорий для благоустройства в 40 российских городах решающее слово было не за проектировщиками и даже не за местными администрациями. Слово было за горожанами — хотя не всегда оно звучало в явной форме. Как «прочесть» город и мысли его жителей, объясняет Михаил Алексеевский, руководитель Центра городской антропологии КБ Стрелка
Изучение восприятия:
дело в качестве, а не в количестве

Городская антропология изучает, как люди воспринимают городское пространство и как используют его в повседневной жизни. В чем-то она близка городской социологии, но антропология делает ставку не на количество опрошенных жителей, а на качество. Это глубинные интервью по несколько часов, подразумевающие гораздо большую степень погружения и рефлексии. В таких разговорах раскрываются самые разные нюансы использования городского пространства жителями. Например, люди долго и с кучей подробностей рассказывают, где и как они гуляют, что им нравится, а что не нравится, на что они тратят деньги и т. д. Мы берем интервью у людей разного возраста и социального статуса: это могут пенсионеры, молодежь, родители с детьми. И когда мнения таких разных горожан накладываются одно на другое и между ними обнаруживаются точки пересечения, ты сразу понимаешь — нащупал больную мозоль. Так, например, выясняется, что во дворах нет места подросткам. Существующие детские площадки ориентированы на детей максимум лет до 12. Вот и приходится тем, кто постарше, лазать по крышам гаражей — ничего более цивилизованного, отвечающего их потребностям, во дворе нет.
Выявление желаемого:
«чтобы почище и покрасивее»?
Некоторые думают, что достаточно просто спросить у горожан, чего они хотят. К сожалению, ничего толкового из этого обычно не выходит. У людей, как правило, отсутствует проектное мышление — и это нормально. Люди не привыкли думать о будущем, они привыкли оценивать настоящее и болезненно рефлексировать по поводу прошлого. Традиционные опросы в лоб «Что нужно сделать?» работают плохо: людям либо нужны подсказки, либо все предложения сводятся к «чтобы почище и покрасивее». В тех категориях, к которым привыкли проектировщики, — уровень освещения, качество дорожного покрытия, состояние малых архитектурных форм — обычные горожане не мыслят. Спрашивать про озеленение вообще бесполезно — больше зелени хотят все жители, независимо от того, много ее или мало.

Плюс подхода антропологов как раз в том,
что они и не пытаются получить четкий ответ «Мы хотим, чтобы у нас во дворе было то-то».
Они спрашивают про личный повседневный
опыт — и человек не может ответить «Я не знаю, как я гуляю во дворе». Систематизация и обобщение полученных данных о повседневных городских практиках позволяют выявить желания и запросы горожан, подчас даже те, которые человек сам не отрефлексировал.

Михаил Алексеевский
руководитель Центра городской антропологии
Анализ ментальных связей:
есть идея, есть «Икеа»
Антропологические исследования, в отличие от многих других, плохо переводятся в наглядные диаграммы и таблицы. Зато в арсенале антропологов есть метод рисования ментальных карт, которые создаются в два приема. Первый — мы просто просим жителя нарисовать интересующие нас улицу, район или город. И смотрим — что он рисует и какого размера. Общеизвестно, что объекты, которые имеют для человека особое значение, он рисует крупнее. Если попросить москвичей нарисовать Москву, почти наверняка на каждом рисунке будут Кремль и МКАД — прекрасное отражение гиперцентричности города. А в Омске, например, все нарисовали Иртыш и магазин «Икеа». Магазин находится на окраине, до него сложно добраться своим ходом, но он имеет огромное значение: это главное общественное пространство, центр потребления, развлечения и социальной жизни. Река же для омичей важна, скорее, как часть природы в городе — они ею любуются. На ледоход выходит посмотреть весь Омск — по рассказам, там порой собирается больше людей, чем на день города. Потенциально из этой практики можно сделать новый общегородской праздник.
НАИБОЛЕЕ АКТИВНО ФОТОГРАФИРУЕМЫЕ ТЕРРИТОРИИ ПО ДАННЫМ СОЦИАЛЬНЫХ СЕТЕЙ
АКТИВНОСТЬ 9:00−12:00
В утренние часы территория мало используется пешеходами
АКТИВНОСТЬ
15:00−18:00
В послеобеденное время, из-за большого количества офисов, административных и учебных заведений, территория активно используется служащими и студентами
АКТИВНОСТЬ
21:00−24:00
Поздним вечером вся территория, включая знаковые общественные пространства и транзитные зоны, используется активно
Второй этап работы с ментальной картой зависит от целей проекта. Как правило, мы уделяем большое внимание эмоциональному восприятию. «Покажите на карте самые любимые места и закрасьте их красным маркером. А где самые страшные? Раскрасьте синим». За счет этого раскрашивания получается выявить и проблемные зоны, и те места, которые важно «не испортить» при благоустройстве.
Перевод «цифры» в цифры:
«хорошая улица — та, на которой хочется сделать селфи»
Еще один инструмент городского антрополога относится к области компьютерных технологий. Диджитал-анализ исследует пользовательские фотографии, размещенные в соцсетях — куда люди выкладывают селфи и фотографии мест, где они побывали. Причем по профилям можно отличить, кто сделал снимок — турист или местный житель.

Диджитал-анализ имеет, конечно, ряд ограничений. Не все люди делают снимки для социальных сетей, не у всех есть соответствующая техника, в конце концов. Зато, по сравнению с big data («большими данными» о перемещениях пользователей и т. д.) антропологический диджитал-анализ более человекоориентированный. Он позволяет не просто оценить, где и сколько людей бывает, но понять, как люди воспринимают различные городские пространства: где-то у них возникает желание сделать селфи, а в другом месте — сфотографировать достопримечательность.
Приговор по восьмибалльной
шкале: от «страшной помойки»
до «все обожают»
Обобщая результаты интервью, ментальных карт и диджитал-анализа, мы создаем тепловые карты, на которых каждому интересующему нас участку присваивается индекс от -4 («страшная помойка») до +4 («все обожают»). «Температура» большинства территорий колеблется около нуля, плюсы и минусы часто нейтрализуют друг друга. Показательный пример — московский район Китай-город. В интервью все опрошенные горожане говорили, какой это прекрасный район, а когда мы начали смотреть ментальные карты, то выяснилось, что они все закрашены негативными цветами: вот тут мертвая зона, там бомжи и т. д. Получается, что жители район в целом любят, а по отдельности не очень. Общая репутация территории дает огромный кредит доверия, но с точки зрения благоустройства этот кредит никак не реализуется.
Включенное наблюдение:
«лучше один раз увидеть»
Включенное наблюдение — это фирменный метод антропологии, который восходит к ее колониальным истокам: лучший способ изучить племя — поселиться в нем и в течение нескольких месяцев ходить вместе на охоту, жарить добычу на костре, участвовать в обрядах и т. п. Это дает гораздо более глубокое понимание происходящего, чем если сидишь и задаешь вопросы.
В городской антропологии, соответственно, имеет огромное значение взаимодействие с городом: вместо того, чтобы смотреть на него,
а вживаться в пространство, погрузиться в местную повседневность. Если вы хотите изучить парк — погуляйте по нему, посидите на скамейке, купите мороженое, сходите в туалет (если сумеете его найти). Лично я во всех городских экспедициях посещаю клубы с концертами местных групп, фестивали, выставки. Например, недавно я был в экспедиции в Грозном и там два вечера подряд играл в городском антикафе в «Мафию» с местной молодежью — и это был один из самых ценных способов понять, как устроено современное чеченское общество, чем оно живет. Проблема любого глубинного интервью в том, что фигура исследователя неизбежно влияет на ответы его собеседника, потому что он старается подбирать «правильные» формулировки. А когда ты оказываешься в ситуации живой беседы, когда люди по своей инициативе рассказывают какие-то интересные им истории, тут и происходит самое правдивое общение.
Определение доминант
локальной идентичности:
от «тетки» до «холостых парней»
Доминанты локальной идентичности — это то, вокруг чего строится восприятие города, восприятие горожанами себя в городе, их представление о том, чем их город отличается от других.
И они крайне важны, когда для этого города нужно разработать какой-то социокультурный проект. Доминанты локальной идентичности — это то, на что можно опереться. При этом дистанционно их часто очень сложно выявить, потому что восприятие города изнутри и снаружи сильно различается. Например, для многих россиян одним из самых известных уроженцев Омска является музыкант Егор Летов. При этом в самом Омске, где Летов прожил почти всю жизнь, его практически не знали и не ценили. И только сейчас начинаются какие-то осторожные разговоры про «знаменитого земляка».

Памятники — вообще отдельный культурный пласт. Проезжая в 1890 году через Томск, Чехов описал его как «скучнейший, нетрезвый и грязный». Через 114 лет томичи «ответили» — поставили писателю памятник в искаженных пропорциях, с вытянутым лицом, съехавшим пенсне и назвали его «Антон Павлович в Томске глазами пьяного мужика, лежащего в канаве и не читавшего «Каштанку».

Памятник А. П. Чехову в Томске
В Саратове есть энтузиасты, которые предлагают установить памятник тетке (той, к которой отправлял дочь грибоедовский Фамусов — «в деревню, в глушь, в Саратов»). Для них это прецедентный текст о родном городе, одновременно волнующий и вызывающий чувство протеста. А памятник холостым парням у них уже есть — называется «Огней так много золотых…». На главной пешеходной улице стоит парень с букетом, который ждет девушку, не подозревая, что она явно ушла к женатому. Очень популярный памятник: девушки часто с ним делают селфи.

Памятник песне «Огней так много золотых…» в Саратове
Оценка целесообразности: с каким уставом ехать в чужой монастырь
Исследования 40 городов, вошедших в программу комплексного благоустройства, мы провели за 3 месяца. На основе этих данных мы оценивали возможные территории благоустройства и давали по ним рекомендации. Понятно, что в выборе зон принимали участие и местные власти, и архитекторы-проектировщики, но нередко наше мнение оказывалось решающим. Были ситуации, когда мы говорили: «Эта территория воспринимается горожанами как мертвая, и чтобы туда кого-то завлечь, нужно сначала всю территорию вокруг обустроить — и то не факт, что сработает. Так что лучше эту зону пока не брать». А какая-то улица уже и так нежно любима горожанами, так что лучше ее не перекапывать, чтобы не вызвать ненужный негатив. В этих случаях всегда находились более интересные и перспективные места для благоустройства. Например,
в Красноярске изначально была идея благоустраивать остров Татышев. Но оказалось, что, по мнению местных жителей, с ним все хорошо и так. Чего не скажешь про набережную, которая находится рядом и могла бы составить с островом единую благоустроенную зону. Ее в итоге и выбрали для программы.
Ледоход на Иртыше. Омск
Повышение лояльности
пользователей:
на одном языке с миром
Делать проекты в чужом городе всегда непросто, местные изначально смотрят на тебя с подозрением. Но когда объясняешь людям, что в основе проекта, который ты предлагаешь, лежат результаты комплексных исследований специфики этого места и показываешь, что можешь говорить с ними на одном языке, то отношение к тебе и к проекту совсем другое. Самая распространенная практика — копирование чужих образцов, этого все боятся. Но важное преимущество «Стрелки» — это, с одной стороны, глубокая интегрированность в мировой контекст и знание современных трендов, а с другой — понимание, что иногда «что немцу хорошо, то русскому смерть». Любые идеи должны быть адаптированы под город и местные сообщества, под будущих пользователей. Захотят ли жители конкретного района задействовать инфраструктуру для собаководов с бесплатными пакетами и урнами — или эти пакеты тут же окажутся на продаже в супермаркете? Порадует ли их новое благоустройство — или из клумб начнут выкапывать цветы? Антропология может ответить на эти вопросы. В центрах крупных городов из-за боязни образования «бомжатника» горожане протестуют против лавок. Однако такие проблемы вполне можно решать средствами дизайна, например, ставить скамейки с разделителями, на которых сидеть нормально, а спать неудобно. В любом случае предварительные антропологические исследования позволяют проектировщикам взглянуть на город глазами жителей, понять, какие проблемы их волнуют, какие ценности для них важны, чего им не хватает в повседневной жизни. И уже потом, зная все условия задачи, найти оптимальное решение.
Другие материалы об урбанистике читайте на сайте media.strelka-kb.com